Есть магнитофон системы Яуза… (Сборник текстов магнитиздата) Уклеин Алексей

Этот сборник — дань памяти прошлых лет. Тех лет, когда над нами висела статья 190, часть 1: «Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, по­рочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания — наказывается лишением свободы на срок до трех лет...» Для кого-то это были заведомо ложные утверждения, для нас же — песни надеж­ды, песни, помогающие выжить под рупорами, голосящими о победах и доблести, под сплошным забором наглядной агитации, под чувством «глубочайшего удовлетворения и законной гордости». Это не песни сцен, это песни кухонь и костров, это наши песни, и мы их хранили и распространяли.

Помнится, как впервые я пришел в воронежский клуб само­деятельной песни, слушал, слушал, а потом наивно спросил: «Ребята, а записи Галича у вас есть?» Что тогда обрушилось на мою голову! И что Галич — антисоветчик, и что его мерзкие песни никто и слушать не хочет, и вообще, что я за сволочь такая, и не пора ли меня сдать в КГБ... О, что это был за урок! (Стукачи были везде, одного мы даже у нас в клубе вычислили (см. КОММЕНТАРИЙ 2007г.), а сколько их было всего — кто знает...) И поныне — сколько лет прошло, нет уже и той статьи, нет и старшей ее сестры — семидесятой,— в разговорах по привычке так и сквозит: «Один хороший человек сказал...», «Мне тут один товарищ пленочку дал...» Кто? — Молчок. Ведь именно это и интересовало компетентные органы — кто. Дескать, «Родина должна знать своих героев».— «Боже, упаси меня от «друзей», а от врагов я и сам уберегусь!» Пленки старались давать только проверенным людям. Ну и что, пусть автор и так засвечен, но — не через нас. Солженицынское: «Пусть ложь все покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упремся: пусть владеет не через меня!» — было услышано и через шум «глушилок».

В этом сборнике представлены, увы, не все авторы, которых хотелось бы включить, и они того заслуживали, а лишь самые сильные из них. И только песни, написанные до того времени, когда стало «все можно» и полезли на сцены и телевидение сотни конъюнктурщиков,— это уже песни эпохи перестройки, совсем другая тема, совсем другая история.